Охота на Лис [СИ] - Марк Адамов

обоих подбородках юнца. Товарищ поспешил на подмогу, но Химера вывернул его руку до хруста. Палач упал на колени. Сапог Химеры прилетел точно ему в нос. Клинок вошёл следом.

Главарь выставил нож. Он встречал молодого Лиса баррикадой из ругательств и бахвальств, но Варион не остановился. Тогда они перешли к попыткам уколоть друг друга не словами, но ножами. Юнец откровенно боялся своего противника и пятился всё дальше. Когда он был уже в паре шагов от колоды, Ладаим бросился на него сзади.

Тивалиец повис на плечах противника, захватил его руку. Химера воспользовался моментом и выбил нож. Свой же клинок он отправил под челюсть несостоявшегося палача.

О четвёртом они вспомнили, лишь когда тот попытался сбежать и рухнул с высоты двух саженей. Из вывернутой ноги паренька торчала окровавленная кость, а сам он зашёлся криком. Химера сделал шаг, чтобы оборвать его мучения, но остановился, когда Крысолов схватил его локоть.

— Не надо, — произнёс Ладаим. — Он и так одной ногой в Бездне.

— Второй ноги и не осталось, — Химера улыбнулся и вытер кинжал о рваную рубашку толстяка. — Но он видел наши лица, так что… Спокойной ночи, древолаз.

Друзья поспешили уйти подальше от побоища и остановились уже на другом конце Яблонь, откуда до городской стены оставалось не больше сотни шагов. Варион достал из-под плаща флягу и протянул товарищу. Крысолов жадно приложился к горлышку и впустил холодную воду в пересохшее горло. Сегодня он особенно рьяно хотел пить.

— Ты как меня нашёл? — спросил Ладаим, оторвавшись от фляги.

— А вот так, — Варион улыбнулся и слегка даже покраснел. — Чуйка сработала.

— Приют не обрадуется, если узнает, что мы режем малолеток по окрестностям.

— Они бы обрадовались ещё меньше, если бы ты дал повесить себя.

— Не думал, что до этого дойдёт. Нам же в петлю попадать точно нельзя, помнишь, как Коршун объяснял? — Крысолов нащупал камешек в поясной сумке. — Запахло виселицей — ешь красную руду.

— Вот тут я с ним не соглашусь. Пока я к тебе сегодня шёл, у меня одна мыслишка родилась, — Химера выдавил последние капли из фляги себе в рот. — Красная руда — для тех, кому и довериться некому. А мы друг друга вытащить можем из любой ямы. Как тебе моя идея? Если один из нас попадает на эшафот, второй помогает ему спастись. Ну, как я сегодня сделал. Сработало ведь!

— Ты же в курсе, что Коршун говорил не о малолетках, а о городской страже?

— Понимаю, но суть-то одна. Когда дело доходит до казни, они все одинаково уязвимы. Считают, что борьба закончилась, и тебе конец, потому и расслабляются. И тут — на тебе! Один спасает другого, и мы вместе уходим. Круто ведь?

— Возможно. Вселяет надежду, хотя бы.

— Точно, — Химера протянул руку. — Надежда — это важно.

— Подожди-ка, — выпалил Ладаим после рукопожатия. — А сумку-то забыли!

— И хрен бы с ней. Там же одни камни с мусором.

Крысолов улыбнулся. Конечно, Химера и не собирался никого выкупать. Решать проблемы он предпочитал более знакомым способом.

— Варион, а почему так холодно? — спросил Ладаим.

Зелень вдоль тракта всё так же шелестела от дуновений тёплого ветра. Яркое солнце осталось в голубом небе высоко на Басселем. Всё было по-прежнему, но холод пожирал ноги тивалийца.

— Яблони, Ладаим! — закричал Химера, не открывая рта. — Давай, как в Яблонях!

Крысолов попытался шагнуть к нему и провалился. Чувство падения захватило дух, словно тивалиец летел с обрыва в реку. Он был готов к встрече с бурлящей поверхностью, но нашёл лишь холодный дощатый пол.

Тусклый свет пробивался сквозь бревенчатые стены, и его лучи подсвечивали зависшую в воздухе пыль. Крысолов оказался в крошечной комнате с на редкость бедным убранством. Из примечательного здесь оказалась только кровать, с которой он и упал.

Ладаим поднялся, а его разум всё ещё пытался понять, где же он находится. На тивалийце не было одежды. Конечности изнывали от движений, а глаза ответили слезами на скромные попытки осмотреться.

Крысолов вскрикнул, и за его спиной скрипнула дверь. Он встретился глазами с плечистым мужчиной лет тридцати пяти. Его сухое лицо с двумя параллельными полосками шрамов на левой щеке казалось знакомым. Будто пришедшим из прошлой жизни.

— Полоз? — вспомнил Ладаим. — Полоз, где я?

— Ох, Чёрт, — ответил тот, округлив глаза. — Ты давно проснулся? Ладно, забей. Пойду, рыжую предупрежу.

Крысолов хотел броситься за ним, но передумал. Сначала нужно было понять, что он забыл в промёрзшей хибаре вместе с караульным Лисьего Приюта.

«Приют».

Теперь он начал вспоминать. Картины прошедших дней мелькали перед тивалийцем одна за другой. В его разум вернулось падение Лисьего Приюта и всё то, что последовало. До самых дверей темницы в глубине Бассельского замка.

— Ним.

Девушка застыла на пороге комнаты. Её зелёные глаза покраснели и опухли, как будто она проплакала не меньше целого дня. Губы Нималии подрагивали. Она медленно покралась к тивалийцу, но тут же сорвалась на бег. Крыслов заключил подругу в объятия.

— Охренеть, ты правда жив! — говорила она сквозь слёзы.

— Конечно, жив, — Ладаим сжал её покрепче. — Если это не сон, конечно.

— Не сон, — Нималия прижалась к его груди. — Как же я волновалась, козлина ты! Зачем ты это сделал? Мы бы оба ушли!

— Прости.

Он сам не знал, зачем упал на колени и сдался стражникам у «Пёсьей Морды». Что-то глубоко внутри потребовало такого решения. Должно быть, совесть Крысолова взяла своё после всего, что он наделал с Большого Новолуния.

Зато он знал, какие мысли одолели его за все дни пребывания в темнице.

— Я так скучал.

— Я тоже.

— Не так, как я, — Ладаим водил ладонями по её спине. — Ты не поймёшь, Ним, но я слишком устал, чтобы юлить.

— А ты попробуй объяснить, — она подняла лицо, и он чётко ощутил её тёплое дыхание на своей шее. — Я умнее, чем кажется.

— Мне было очень страшно. Там, в камере, я закрывал глаза и старался думать о хорошем. Пытался представить Идалл, моё детство, Святое Солнце, — Крысолов замялся, но нашёл в себе силы сознаться. — Но видел только тебя.

— И зачем тогда сдался, если так хотел видеть? — кажется, слёзы прекратили заливать веснушки Нималии.

— Не знаю. Главное, что сейчас мы здесь, и я очень рад тебя видеть.

— Да, Ладаим, — её рука без лишней скромности скользнула по низу его живота. — Это я почувствовала.

Они рухнули на древнюю кровать. Крысолов так и не понял, кто кого первым уложил на это скрипучее ложе, наспех сколоченное из досок и укрытое линялыми простынями. Это было не важно. Он просто знал, что